Прими свою тень - Страница 112

112

– Мой драгоценный внук в Академии, вдали от своих грядок, но все же при клубнике! – воскликнул Витто, его сознание на миг коснулось Ялитэ, дрогнуло потревоженной струной. То ли насмешка, то ли фамильярное приветствие. – Пусть айри думают, что я прилетел по их вызову, но ты-то знаешь: я бы никогда не пропустил твоего дня рождения.

Директор тихонько застонал. Именно такие выходки Витто и провоцируют отрицание его личности большинством айри и даже принижение статуса. Хотя – безусловный гений, талант первой величины, обладатель прав на уникальные фундаментальные теории и прикладные разработки на их основе. В научном плане Йенхо на фоне Витто – мальчишка, недоучка, жалкое подражание… И все же айри смотрят на это подражание с интересом. Приходится тратить силы и время, уговаривая сомневающихся, строго предупреждая и без лишнего шума наказывая замеченных в общении с противником и симпатиях к нему.

Для живущего много веков так естественно видеть в людях лишь карикатурное детство разума. Да и волвеков принять тяжело, полтора-два века, отведенные им, – это тоже немного. Но Витто живет в стае, считает себя опекуном и духовным отцом старшего, ныне покойного Ясеня и дедом его тезки-сына. Нелепо прибавляет к собственному имени волвечью фамилию Орри… Поди сохрани в среде айри установку: ан-моэ Витто представляет интересы расы на Хьёртте, контактируя по мере необходимости со стаей и изучая ее. Да этот старик давно утратил интерес ко всем, кто не входит в состав стаи…

Вито пронесся мимо вежливо поклонившегося Ялитэ, мимоходом хлопнул по плечу – по-волвечьи коротко и крепко. Обнял рослого полуседого «внука», потащил в тень обсуждать семейные дела. Рычат, сопят, ни слова не разобрать, хотя основа языка у волвеков и людей общая. Давно известно: сам язык все более модифицируется… Директор отвернулся от родича, сохраняя на лице по возможности спокойное выражение. Улыбнулся вожаку.

Даур Трой шагал от мобиля и буквально светился счастьем. Любой, способный читать эмоции, не мог не заметить, насколько они переполняют вожака.

– Ну здравствуй, директор, – хитро прищурился Даур, помогая Ялитэ сохранить статус встречающего. – Ценю, выкроил время, поприветствовал. Такое событие! Мой сын снова влился в семью. Но уже как вожак, это необыкновенная гордость для отца… Так что знакомься заново, официально: Йялл Трой, вожак стаи. И большая новая надежда на упрочнение взаимопонимания между расами. Он живет здесь, он понимает вас и принимает такими, какие вы есть, обитатели мира Релата.

Йялл выбрался из среднего мобиля, подал широкую ладонь Сати. Девочка спрыгнула в траву, крепко сжимая второй ладошкой запястье рослого айри. Сияла от счастья она так же ярко, как Даур.

– Это Йур, – гордо сообщила всем сразу Сати, дергая руку айри. – Можно сказать, он мой папа. Я его помню и люблю. Мне было два годика, я еще никого не знала, жила невесть где, но Йур уже тогда был рядом. Мы общались, он меня учил и защищал. Правда, он себя плохо помнит, даже имя выбрал заново. Но меня узнал, мы ведь семья. И стая.

Репортеры подкрались, жадно глядя на вожака и помня про обещанные им три минуты. Сати никого не впечатлила: всего лишь тощая невзрачная девочка со смутной историей, вроде бы приемная дочь новой звезды литературы, Тамилы Дарзи. Ялитэ счел это невнимание новостников поводом для заслуженной гордости: значит, сейчас из Академии во внешний мир секретные сведения не уходят. Лорри постаралась. Приятно знать, что у нового архивариуса уже есть заслуги и достижения.

– Как вы долетели, господин Даур? – спросила знакомая Ялитэ студентка, покосилась на своего учителя и быстро добавила: – Вас, наверное, сильно возмутила намеренная травля волвеков, развернутая в Среде? Однако это не отменило вашего визита в Академию, чему все мы рады.

– Возмутила? – задумался Даур. – У людей в словах мало оттенков смысла… Нет, определенно не возмутила, ложное звучание. Мне печально осознавать, насколько порой возрастает наше и без того значительное несходство. Люди охотно всматриваются в ничтожные мелочи, не уделяя внимания главному… Цвет глаз или наличие второго облика – как раз зримое и малосущественное. Внутренне мы разнимся с людьми гораздо сильнее, чем внешне. То, что вы назвали травлей в Среде – всего лишь исполненный вашими же коллегами заказ на усиление настроя отчуждения. Увы, можно уничтожить домыслы, но отчуждение останется. Мы происходим из единого генного основания. И различаемся кардинально. Мы для вас инопланетяне, это надо принять. Порой признание чуждости дает основу к новому, более осознанному и лишенному иллюзий сближению. Отвечая прямо на вопрос… Я благополучно долетел. И мне ничуть не мешали дурные мысли: я летел к сыну. Значит, не в гости, а домой.

– Хотелось бы выяснить ваше мнение о погоде, – заверил юркий парнишка, нагло косясь на директора Ялитэ и улыбаясь вожаку. – Она достаточно хороша, чтобы вы задержались на Релате надолго? Вы ведь три года назад планировали прочесть лекции по социологии стаи. А еще вы иногда сами проводите отбор людей, приглашаемых на Хьёртт. При хорошей погоде можно ли уточнить, как вы выбираете годных среди кандидатов? На всякий случай: лично я по второму образованию биохимик.

Вожак рассмеялся, наблюдая возмущение Ялитэ и опасливую сутулость спин репортеров, явно нарушивших протокол и осторожно отступающих в тень. Кивнул, задумался ненадолго и ответил:

– Лекции я прочту, если пожелает директор, вполне возможно, спровоцировавший этот вопрос. Скорее даже – напоминание о моем давнем обещании, пока что неисполненном. А вот как мы выбираем соседей… Это, молодой человек, не тайна. Скорее уж таинство. Не рассудком, точно. Наитием – вот удачное слово. Мы приглашаем на Хьёртт тех, кому мы нужны и близки. И обязательно учитываем, способны ли они оценить… прелесть нашей погоды. Вас, кажется, восхищают пыльные бури. Вы изволили это трижды сообщать лично мне, даже сюда прорвались… но пока не убедили. Тщеславия и лихости чую много, мягкости обдуманного приятия нового не наблюдаю. Хотя изменения с прошлой нашей встречи есть. Позитивные.

112