Прими свою тень - Страница 143

143

Ответа не последовало, но Лорри не усомнилась, что просьба будет исполнена. Цветы выглядели и пахли замечательно. А вот к рассудительному спокойствию директора приходилось медленно и с трудом привыкать. Она читала его дневник и знает: этот нелюдь способен быть милым. Но, видимо, нечасто… Сидит расслабившись и глядя в темное небо за прозрачной стеной. Вроде бы не обращает внимания на «невесту». Зелень свечения далекого Хьёртта холодно переливается в его зрачках. То ли свидание, то ли ученый совет.

– Директор, ё-о-о, – разозлилась Лорри. – Ты бы хоть проводил меня к стеклышку, потрепался про звезды, прощупал, устраиваю ли я тебя в самом простом смысле. Что мы тут будем делать час?

– Для начала, – очень тихо и безразлично бросил Ялитэ, – я хотел бы узнать имена айри, бывших твоими… клиентами. Желательно со слепком внешности из твоей памяти. Во избежание ошибок.

– А на кой тебе…

– Это мое дело. У айри свои традиции и свои, как бы ты выразилась, заморочки. Это займет не менее получаса, я постараюсь снять данные аккуратно. Технология работы с сознанием стайная, но я ее в свое время освоил.

– Ладно, снимай данные, – надулась Лорана. – Тоже мне, важное дело.

– Важное, и его следует завершить до официальной церемонии, – ровно и по-прежнему без выражения сказал Ялитэ. Толкнул кресло Лорри, разворачивая его удобнее и двигая к себе. – Смотри на звезды, не нервничай и отвечай на вопросы. Если тебе так проще, я как раз щупаю… Все, кто общаются невербально, долгосрочных партнеров подбирают не по внешним данным, а по совместимости эмофона. Ты не снавь, но я поговорю со стайными, тебе помогут быстро набрать первичный уровень чуткости к невысказанному вслух. Без этого никакие отношения с айри не могут строиться всерьез. Начали. И не дергайся. Ты читала мой дневник, я это принял. Сейчас я копаюсь в твоем ненаписанном дневнике. Все честно.

Пальцы у Ялитэ были прохладные, жесткие и уверенные. Они скользили по коже головы, ощупывали ее, раздвигая волосы. Касались лба, затылка, висков, шеи. По спине порой поднимался озноб, кожа начинала нестерпимо чесаться. Подкатывала к горлу тошнота. Гораздо неприятнее ощущений были вопросы. А еще того страшнее – необходимость отвечать на них. Рыться в давно и усердно выброшенных из памяти подробностях, переживать ушедшее словно наяву, заново корчась и всхлипывая, закрывать глаза и продолжать видеть то, что казалось сгинувшим…

Получасом позже, когда Ялитэ получил все сведения, которые желал изъять, Лорана воспринимала его вопросы, как пытку. Жестокую, нечеловечески хладнокровную и страшную. Боль можно перетерпеть. Но самой ворошить прошлое и заново проживать худшее? Снова ощущать беспросветность мира и свою к нему черную ненависть? И ждать нового вопроса, еще хуже прежних… Когда вопросы кончились, Ялитэ бережно обнял плечи крупно дрожащей Лорри.

– Успокойся. Я сейчас подогрею кордин, в рубке всегда есть запас этого кислого волвечьего кофе. Обещаю, что никогда больше не стану спрашивать о твоем прошлом. Мне жаль, что это так задело тебя. Зато теперь ты понимаешь, что значит быть партнером айри. Я всегда буду копаться в мыслях, эмоциях, даже реакциях тела.

– Ужас. – Лорри поежилась, лизнула прикушенную губу.

– Я предупреждал: дневник директора гораздо проще и удобнее, чем сам директор. – Ялитэ уже грел кордин и звякал чашками. – Если тебе противно мое вмешательство в то, что волвеки зовут закрытым полем, ты рано или поздно возненавидишь меня. А я буду вмешиваться. И потому, что ревнив, и совсем просто, по праву мужа, когда заполучу в жены. Еще – желая обучить чему-то или научиться. Моя первая жена порой презирала меня за это желание брать. Говорила, что я компенсирую за ее счет свою эмоциональную бедность, что я мало отдаю.

– То, что ты из меня вытащил, было тебе приятно?

– Омерзительно. Но необходимо. Пей, хватит клацать зубами. Могу извиниться, не надо было лезть так глубоко, но, увы, все те айри лгали тебе. Имена не настоящие, приметы смазанные, мне требовались более тонкие детали.

Лорри быстро выпила кордин, не ощущая ни вкуса, ни тепла напитка. Проклятущая язва, о которой она успела забыть после лечения в Академии, не замедлила о себе напомнить. Ялитэ понял, виновато пожал плечами, порылся в аптечке, впрыснул обезболивающее. Помог встать и подвел к самой стене. Снова обнял за плечи, пальцы поползли к вискам. Жесткие, сухие, чуть более теплые, чем прежде… или показалось?

– Пожалуй, выпотрошив тебя столь бесцеремонно, следует попробовать хоть немного вернуть, – задумчиво предположил Ялитэ. – Для равновесия впечатлений. Ты просто смотри на Хьёртт, а я подумаю. Громко.

За время пребывания в рубке планета заметно приблизилась. Сейчас уже возможно было, щурясь и напрягая зрение, рассмотреть наиболее крупные узоры ее рельефа. И яркую звездочку одной из лун, выдвигающуюся из-за пыльно-зеленоватого бока планеты. Чернота космоса превращала мир волвеков в драгоценность, сияющую и манящую взгляд.

Когда пришло тепло и откуда, Лорри не могла сказать. То ли пальцы на ее висках еще больше нагрелись, то ли сам Хьёртт засиял ярче… Но тепло возникло. Медленно, постепенно и ровно разгорелось, согревая не кожу даже, а саму душу. Потому что было живым, отзывающимся тем со-чувствием, испытанным однажды при общении с Роем Орри. Хьёртт ждал корабль и приглядывал за ним. Хьёртт улыбался родным, давно знакомым и вернувшимся после разлуки с родиной и приветствовал новых друзей. Планета больше не казалась зеленоватой, рельеф гор не притягивал взор, не отвлекал мелочами. Мир наливался медовой желтизной волвечьего взгляда, он был зрячим и дружелюбным. Он дышал, его сердце билось.

143