Прими свою тень - Страница 40

– Утром начинай молчать. А пока что изволь любыми словами подробно рассказать мне про Сати. Как она относилась к окружающим и как они относились к ней. Как росла, когда начала разговаривать. Как училась ходить. Почему у девочки именно кот и почему такой? Всегда ли у нее глаза серые с прозеленью?

– Во дела… Прости. Старуху Томи ты допросил?

– Уже все опрошены, Тамила тоже. Меня интересуют детали. Какие – уточнил. И простимулировал твою недешевую память.

– Ладно, – согласилась Лорри, восхищенно изучая блюдо с морскими диковинами. – Я коротко, чтоб слюнями не… э-э-э… аппетит не пропал чтобы. Когда она попала к Томи, уже ходила. Хорошо ходила, даже бегала. Говорила – тоже. Странно лопотала на выдуманном языке. В две недели освоила нормальный. Самые простые слова, но точно их использовала и понимала смысл, я уверена. Глаза у нее в младенчестве были чисто серые. Потом вроде позеленели, недавно опять чуток побледнели.

Лорри умоляюще глянула на Риана и подвинула ближе блюдо. Не заметила возражений и замолчала надолго. Ела с аппетитом, столовыми приборами пользовалась неумело – но айри не одергивал и не поучал. Он думал, щурился и даже, кажется, напевал. Сделал официанту приглашающий жест, когда блюдо опустело, – тотчас принесли новое, еще более красивое и непонятное.

– Потрясающе! – вдохновилась Лорана. – Шикарно стимулируешь память!

– Уже лучше реагируешь. Не ответила на два вопроса.

– Как она и мы общались… Хорошо общались, с ней легко. Вот отказать ей – трудно. С детьми она играла мало. Часто просила отвезти ее в пустыню или к озеру. Одна любила гулять. Говорила, что слушает ветер. Что там еще?.. Кот, да? Я хотела подарить ей собачку, маленькую, хорошенькую. Она прознала: всегда догадывалась о несказанном, паршивка! Пришла, глянула на меня снизу вверх, погрозила пальцем. И потребовала непременно котенка, синеглазого, чтоб как в сказке. Еще сказала, что собаки слишком послушные, а кот себе на уме. Бродит в странных местах и смотрит на самое важное. Это я запомнила точно. Ну, я слетала на побережье, свистнула самого толстого и красивого… все.

Риан рассмеялся, выпустил когти, которые есть у каждого айри. Но пользоваться ими не принято – разве что ради развлечения, чтобы эффектно вскрыть бутыль с вином. Пробку айри отдал восторженно взвизгнувшей Лорри:

– Усвой – директор предпочитает выдержанные крепленые. Я их не так высоко ценю, у тебя пока что своего мнения нет. Начнем формировать с его варианта вкуса. Наливаю, пробую, транслирую в твою больную голову… Хоть ловишь? Пообщавшись день в плотном контакте с волвеками, должна настраиваться без проблем и на мое сознание, пока не успела захлопнуться в себе. Сейчас удачный момент: можно без больших затрат сил вывести тебя на новый уровень невербальной чувствительности. Хотя ты и прежде неплохо улавливала настроение близких, как я понимаю.

– У меня от волвеков мозги всмятку, да еще полет с нападением, да сверх того умирающие близнецы. Но я ловлю, как могу. Вся аж плющусь от усердия.

– Пей и слушай. Я скажу несколько фраз. Попробуй сообразить, похож ли язык на тот вымышленный, из младенчества Сати.

Говорил Риан негромко, явно на одном языке, слегка меняя тон и стиль речи. Лорана слушала, энергично кивала и ела. Она и представить себе не могла, что кормить будут так вкусно. Зато теперь бессовестно наедалась и запасалась впечатлениями впрок. Рядом с пожилым айри было удивительно спокойно, словно Рив и Рик в безопасности, а все заговоры мира – это жалкие игры неразумных детей.

– Язык тот самый. – Лорри сыто оперлась на локти, игнорируя неодобрительный взгляд Риана. – Слушай, а ты все знаешь? Вообще все? Ты же мои ответы предвидел еще до того, как задал вопросы.

– Отчего-то многие милые женщины задают мне один и тот же вопрос. Век за веком, – неискренне удивился Риан, демонстративно поправляя салфетку, лежащую на коленях. – Нет, конечно! Даже Великий всего не знает, а я – не более чем пожилой айри. У меня имеются некоторые предположения, обоснованные и обдуманные заранее. Например, такая идея: создатели испугались просыпающихся возможностей Сати и отправили ее в самое убогое местечко Релата. Туда, где нет ни айри, ни волвеков, ни снавей – где некому научить ее читать реальность во всей полноте. Где нет нормальных школ, чтобы воспитать разум и логику, а нравы в упадке. Они решили: девочка останется никем не замеченной и вместе с тем проще примет чужое главенство. Право сильного, взрослого, умного, богатого…

– Чушь!

Шумно и коротко возмутившись, Лорана подцепила со стола предназначенную для нее салфетку, свернутую самым невероятным образом в подобие цветка. С третьей или четвертой попытки цветок удалось развернуть. Риан довольно кивнул, отмечая размещение салфетки на коленях госпожи Диш, и сделал знак официанту, предлагая готовить перемену блюд.

– Отчего же сразу «чушь»? – вернулся он к прерванному разговору. – История волвеков, самого свободолюбивого народа двух миров, знает примеры удачного обмана детей их хозяевами. Достаточно выставить себя добрым учителем и открыть своей волей прежде запретное – и ты уже на ступень выше и уважаем. Айри ведь навещали ваш городок.

– У меня бывали, – нехотя кивнула Лорри. – Но про Сати никогда не спрашивали.

– Не всегда люди помнят о заданных им вопросах и собственных ответах, – вздохнул Риан. – Тебя спрашивали про девочку, я не просто изложил свои вопросы, но и отследил старые блоки в твоем сознании.

– Ё-о-о… не верю. Я бы не стала закладывать Сати. Я не враг ей!

– Ты говорила неохотно, согласен. Ты даже, как я думаю, сделала немало полезного, сама того не ведая: представила Сати простушкой. Благодаря твоей неразговорчивости за ней не пришли раньше. А вот позже за ней не пришли, – Риан усмехнулся, – из-за меня. Я добыл данные по опытам и искал девочку, это стало известно. Так что мы тут отдыхаем с полным правом. Мы с тобой молодцы, госпожа Диш. Давай повторим дегустацию вина и перейдем к десерту. «Клубничный сюрприз» ты обязана попробовать, иначе тебя не поймут твои знакомые волвеки.