Прими свою тень - Страница 75

Тимрэ распределял и проверял личное оружие сам, с некоторым недоумением соображая: он один из всех присутствующих участвовал в настоящих боях прежде. Так давно, что успел забыть само ощущение угрозы для жизни и нынешнего своего спокойствия, когда окружающее видится иначе, чуть со стороны… В последний раз он воевал сто пятьдесят лет назад, на Хьёртте, когда волвеки получили долгожданную свободу. Тогда до боя он вел транспорт и впервые ощущал так плотно и точно свою новую общность стайного, роднился сознанием с первым и лучшим вожаком Лайлом, с тем Йяллом, который так непостижимо воплотился характером и внешностью в своем правнуке. С Элларом, чей спокойный, уверенный и чуть ироничный прищур проявляется порой внезапно, пугающе и неуместно на детском лице Сати…

Тогда, на Хьёртте, Тимрэ боялся потерять каждого из друзей. Он еще не понимал, что стая ничего не забывает и никого не утрачивает окончательно. А теперь – видит и гордится причастностью к единому. Поддержкой тех, ушедших, и правом хранить их дружбу. Умением распознать знакомые черты прежних в облике и характере нынешних…

Фэр шевельнул пальцами, распоряжаясь последними мгновениями движения корабля. «Инки» беззвучно канул в черную пропасть недостроенного модуля. Ближайший наблюдатель айри остался в ничтожных сорока метрах от борта – смотреть и слушать то, что он полагал ненарушенной вторжением пустотой. Сфера оболочки дрогнула, на миг блеснула внутренним сиянием, гася проявления короткого торможения. Упруго качнулась вперед, растеклась по стене, маскируя зону посадки, размеченную монтажниками под возможности зрения волвека. Щупальца выползли из гнезд и надежно закрепились на гладкой переборке, фиксируя «Инки». Фэр погладил подлокотник кресла. Это его корабль. Без людских глупостей с отмычками и нелепой Инфосредой общего доступа. «Инки» множеством нитей связан с сознанием своего капитана, примет, предупрежденный против посторонних, только его или родного брата, который уже близко. Торопится доставить вожака на Релат.

– У гроллов пять минут, волвеков хватит на три, Тима – на полторы, он выходит с последней группой, – напомнила Вирья и позволила защитной маске сплестись на лице, завершая построение костюма и исключая на ближайшее время возможность общаться словами.

Защитные костюмы практически не годятся для пребывания в открытом космосе. Но, как и отметила Вирья, их возможностей в сочетании с выносливостью волвеков к перепадам давления и температуры достаточно для короткого перехода из одного шлюза в другой. Три гролла нырнули в шлюз и практически сразу появились снаружи, в поле обзора. Самый крупный точным прыжком преодолел расстояние до переборки, распластался по ней, исключая шум касания. Двое упали рядом, опираясь лапами о спину первого и лишь затем – о переборку. Все они замерли и вслушались, ловя вибрацию поверхности, эхо чужих сознаний, предчувствие угрозы, внешнее внимание. Пусто. Как и надеялись. Малый сервисный шлюз врезан вне исходного проекта, с надежной маскировкой, хоть и спешно. Для них старались монтажники, свои же, стайные, – наемным шпионам айри, если не выявленные еще имеются на верфях, не от кого было узнать.

Гроллы, без звука клокоча горлом – когти не всегда удобнее пальцев, – присоединили систему подачи энергии от «Инки» на автономный шлюз и запустили ее. Один из гроллов вернулся в «Инки». Двое миновали шлюз и полминуты спустя уже ползли по потолку к ближайшему наблюдателю айри, расположившемуся, что вполне естественно, в единственном на этот отсек герметизированном, заполненном воздухом, тускло освещенном коридоре. У люка, ведущего в туннель-связку модулей «Торш» и «Эйм». Костюмы, исполняя команду гроллов, отключили подачу воздуха, частично освободили морды и ослабили плетение защиты на подушечках лап, давая волю когтям. Пока неиспользуемым – гроллы вполне доверяли присоскам костюмов, надежным и беззвучным в работе. И рассматривали издали айри, оценивали его, бережно касаясь сознания.

Внешне – среднего возраста, по меркам людей, худощавый, то и дело моющий рукой руку или трущий ладони, словно они мерзнут. Замер в кресле, последовательно изучая показания дюжины автономных приборов: датчиков движения и массы, термических сканеров, объемных экранов, дающих вид внешних ангаров и переходов… Айри прекрасно знал, что обмануть приборы не под силу глупому зверю, и отдавал себе отчет, насколько гроллы хитры. Оттого и боялся двигаться, производя звук и рискуя пропустить внешний шум. Он ведь, если верить ощущениям, один на весь коридор, на целый модуль, на бескрайний мир вне его стен. Тишина шелестела эхом сомнений, в тенях блеклого аварийного освещения все отчетливее проступали страхи. Холодом ползло запоздалое сожаление, сбивало дыхание, мешало сосредоточиться. Зачем он отозвался на приказ, как очутился здесь? Внизу, на Релате – Академия, его студенты и коллеги. Мирная жизнь, по-своему интересная и исключительно безопасная. Уважение, даже почитание… Избранность высшего теперь казалась нелепой и страшной ошибкой. Обещанная ан-моэ уникальность обернулась жутким, сокрушительным одиночеством тихого до оторопи коридора. Увы, решение принято и последствия его непоправимы. Айри удобнее перехватил стэк.

– Кражи «Иннара» никому не простят, – шепнул он, внутренне ужасаясь проявлению этого знака безумия, бессилию молчать и готовности разговаривать с самим собой, лишь бы разрушить хоть на миг вселенную пустоты. – Моэ Дотрим общался с Релатом, да. Люди нам мстят, зверствуют не хуже волвеков. Хватают даже тех, кто отказался помогать ан-моэ. Прямых последователей казнят без суда. Литтарим погиб, и Риттонх тоже, и многие другие… Отступать некуда, компромиссов искать не с кем. Мы должны вырвать у них право на жизнь.